Большинству репатриантов пришлось испытать тяготы абсорбции и акклиматизации, но мое положение оказалось совершенно иным. Я почувствовал себя в Эрец-Исраэль как дома буквально с первой минуты, как только корабль "Полония" (на снимке) встал на якорь в Яффском порту. На палубе было много молодежи, часть из них - студенты, как я, и немало фиктивных" супружеских пар: жители Эрец-Исраэль заключали на короткое время браки с еврейскими девушками из Польши, чтобы те могли получить разрешение на въезд в страну.
Оглядываясь назад, я думаю, что чувство причастности и "комфорта" возникло у меня, в основном, благодаря учебе в школах системы "Тарбут"; кроме того, я так много читал, слышал и думал об ишуве, что мне была знакома заранее почти каждая деталь, связанная с его жизнью. Стиль одежды, виды продуктов, названия улиц, караваны верблюдов, идущие по берегу моря, - все это не было для меня чужим. Я бродил по Тель-Авиву и радовался пейзажам, звукам, запахам - всему. Прежде всего, я радовался тому, что счастье мне улыбается. Я был молодым двадцатилетним человеком, оказавшимся там, куда я всем сердцем стремился попасть. У меня были способности, энергия и желание найти свое место в жизни четырехсот тысяч еврейских жителей ишува.
Я знал, конечно, о разногласиях между разными сионистскими группировками и быстро разобрался в различиях "фона и стиля". Но в воздухе как бы витала единая общая надежда. Даже здешний климат показался мне частью чуда. Шел 1935 год, стоял ноябрь, но не было даже намека на промозглый холод Польши (которая уже казалась мне другой планетой). Солнце было ослепительным, небо - безоблачным, снег - только на картинках. Это было "слишком хорошо, чтобы быть на самом деле", и, как мне ни трудно говорить в подобном тоне, я не могу не назвать свои первые недели в Эрец-Исраэль периодом счастья и блаженства.
Естественно, всего этого было недостаточно. Надо было зарабатывать на жизнь, и здесь мне тоже очень повезло. Я нашел работу почти сразу. Сначала я работал на строительстве, как многие репатрианты тридцатых годов, а затем, после короткого периода безработицы, устроился в бухгалтерскую контору, которая открыла свое отделение в Тель-Авиве. Счетоводство было не совсем тем занятием, которым я надеялся зарабатывать в Эрец-Исраэль, но я знал секрет умения сосредоточиться: я быстро ему научился. К тому же заработанных денег хватило на выплату ссуд, которые отец взял в Польше, чтобы финансировать мой отъезд. И, что еще важнее, после работы у меня оставалось время заняться делами, которые интересовали меня больше всего.
Я не забыл, что репатриировался в качестве студента, и сначала пытался продолжить учебу в Еврейском университете в Иерусалиме. Записался на факультет гуманитарных наук, провел какое-то время на горе Скопус, в основном слушая лекции профессора Йосефа Клаузнера по еврейской истории, и даже выступил на двух-трех студенческих встречах. Но это длилось недолго. Вскоре мне стало ясно, что с учебой придется повременить. Существовали более срочные дела, и я очень хотел ими заняться. Почти шестьдесят лет спустя я получил академическую степень по юриспруденции - благодаря Бостонскому университету, любезно присвоившему мне в ноябре 1991 года звание почетного доктора. Я не любитель церемоний, но эта церемония доставила мне радость: забавно было обнаружить, что в жизни существуют линии, которые в конце концов смыкаются.
Отрывок из книги Ицхака Шамира "Подводя итоги"