Возвращение евреев в Эрец-Исраэль стало смыслом и целью моей жизни. Я думал об этом постоянно. Это продолжается в течение всей моей жизни. Это был движитель настолько мощный, цель настолько важная, что все остальные возможности, которые открывались передо мной в Варшаве, вообще не шли в счет Сионистские устремления всегда были частью моего сознания, но настал и момент, когда я решил формально вступить в ряды движения. Это было летом 1929 года, когда я был еще четырнадцатилетним подростком, учеником гимназии в Волковыске. Непосредственной причиной, побудившей меня к такому решению, были события в Эрец-Исраэль, известные в новейшей еврейской истории как кровавые "события 5689 года".
В те дни, когда не было ни радио, ни телевидения, информация доходила до нас очень медленно. Печатное слово было для нас как глоток воздуха. Мы напряженно ждали очередных выпусков газет. Самой главной из них была ежедневная идишская газета "Хайнт" ("Сегодня"), выходившая в Варшаве (она продолжала выходить до сентября 1939 года). Но ни с чем не сравнимое значение имели ивритские газеты из Эрец-Исраэль (отец постоянно на них подписывался): именно они давали ощущение непосредственной близости к событиям на исторической родине, ощущение, которое невозможно было получить никаким иным путем. То, о чем я узнавал из этих газет- сообщения об арабских нападениях на еврейский квартал в Старом городе Иерусалима, об избиениях и резне мужчин, женщин и детей в Хевроне, в Цфате, на востоке страны - и все по наущению иерусалимского муфтия, ответственного и за погромы 1920 года, уничтожение и разграбпение еврейского имущества, - отзывалось во мне потрясением и гневом. В конце концов британской мандатной администрации удалось восстановить спокойствие, но таким образом, что громилам, и в особенности муфтию, стало ясно: в намерения англичан не входит ни защита евреев, ни наказание арабов. Более того, поскольку наличие еврейского национального очага в Палестине так раздражало арабов, их следовало успокоить, педантично обуздывая еврейскую иммиграцию и сводя на нет то, что было обещано в столь торжественной форме всего за двенадцать лет до этого.
В тот год я вступил в "Бейтар" - сионистское движение, которое в 1923 году основал и возглавил Зеэв Жаботинский. Подобно остальным бейтаровцам, я сразу разгадал двоякий смысл слова "Бейтар": с одной стороны - сокращение от "Брит Йосеф Трумпельдор" (Союз Йосефа Трумпельдора), с другой - название крепости, последнего оплота воинов Бар-Кохбы, восставших против римского владычества, уничтоженной в 135 году по новому летосчислению.
Жаботинский, несомненно, был наиболее динамичной и наиболее спорной фигурой среди лидеров, наложивших печать своей личности на всю деятельность сионистского движения, а затем и Государства Израиль. Ни один человек, встречавшийся с ним, слышавший его публичные выступления или читавший его ясные и блестящие статьи о состоянии и целях сионистской революции, не мог остаться к нему равнодушным. Производя чрезвычайно сильное впечатление на окружающих, он вызывал одновременно ненависть и благоговение, страх и обожание. Были такие, кто воспринимал его как верховного вождя, имя и слово которого священны. Другие отвергали его идеи, утверждая, что он опасный экстремист, что он и его сторонники, дай им только власть, сотрясут и разрушат все здание сионистского дела. Ему так и не довелось никогда встать во главе официального сионистского руководящего аппарата, и он испытал лишь сомнительное удовольствие руководства вечным меньшинством, каким бы значительным и влиятельным оно ни было. Он умер за восемь лет до завоевания еврейского суверенитета и провозглашения государства, но его вклад в этот процесс был, по моему мнению, основополагающим и жизненно необходимым для самого существования сионистских чаяний.
Имя и дух Жаботинского живут сегодня в общественном сознании в основном благодаря движению Ликуд ("Сплочение"), которое в наибольшей мере выражает и представляет принципы его философии и может считаться носителем его политического завещания. Кстати, не случайно только Жаботинскому, единственному из всех сионистских вождей, удалось оставить после себя столь стройную, четко идентифицируемую систему политических взглядов, столь ясную идеологию. И все же, хотя Ликуд немало делает для сохранения памяти Жаботинского, боюсь, что большинство молодых израильтян, рожденных в последние тридцать лет, не говоря уже о молодом поколении еврейства диаспоры, почти ничего о нем не знает. Поэтому считаю необходимым коротко рассказать о его жизни, взглядах, свершениях и разочарованиях. Я не был знаком с ним лично и не всегда был согласен с его мнениями. Некоторые его действия мне и вовсе не нравились, и некоторые его распоряжения я не выполнил. Но горизонты, которые этот человек открыл мне, и его влияние на мою жизнь были настолько велики, что, в конечном счете, он сыграл огромную роль в формировании моей личности.
Отрывок из книги Ицхака Шамира "Подводя итоги"
"Бейтар" (2012): исторический фильм польского производства Пьотра Гонтарчика. Переведен на русский язык Моше Выгоднером. Идея перевода принадлежит представителю "Бейтара" СНГ в социальных сетях и в области Асбары Красноштейну Евгению